| - Какая, по-Вашему, самая трудная тема в общении с подростками? - Лично для меня самой сложной темой была, наверное, тема обязательности для верующего человека исполнения заповедей. Это касается и отношений супружеских, плотских и прочих. Ведь понятие нравственности молодыми не понимается правильно, оно совершенно размыто. А заповеди? Они тоже не действуют. Сама тема построения своей жизни по каким-то правилам –сложная тема. Как, впрочем, и тема любви. Сколько раз замечал – в разных аудиториях, когда начинаешь говорить о том, что любовь это, прежде всего, жертвенное служение, наталкиваешься на непонимание. Это для них является открытием. Вот, согнали с 4-й пары молодежь – поп пришел. Ты им говоришь: будем о любви говорить. Смотришь — вроде, оживились. Но когда начинаешь говорить, что любовь — это, прежде всего, готовность до смерти послужить другому, понимаешь, что это вне их мировоззрения. И это печально. Ведь любовь — это ключевое слово для Евангелия, для нашей жизни здесь определяющее. И если мы этого не будем осознавать и понимать, то все остальное – лагеря летние, концерты, журналы – бессмысленно. - Подростки часто воспринимают богослужения, как некий бессмысленный обряд. Говорят родителям: что вы ходите туда, зачем совершаете какие-то бессмысленные действия … - Думаю, особо удачным может быть следующий подход. Прежде всего, необходимо, чтобы человек мог осознанно исповедоваться – с пониманием того, что каждый его поступок, в котором он кается, каждое его слово ставит барьер между ним и Богом, между ним и Царством Небесным. А исповедь — это тоже богослужение, Таинство, потому что это невидимое действие благодати Божией. И оно, как и Литургия, совершается у нас – так, у греков – иначе, в Африке совсем по-другому. Но это та же самая литургия, то же самое Тело Христово, которое люди принимают везде. Если родители смогут подняться над вот таким узким отношением, не зацикливаясь на внешнем и сумев все правильно и доступно объяснить детям, это принесет свои плоды, и такие вопросы будут задаваться все реже. - Если молодые люди все-таки приходят в храм, то зачастую смущаются, когда видят какие-то непонятные им действия, совершаемые прихожанами – поклоны, например. Человеку со стороны кажется, что если он сейчас не поклонится так же, не встанет туда же, то все – случится что-то страшное. Как ему себя вести? - Прежде всего, надо для себя определить два основополагающих принципа. Первое: не мешать остальным. Второе: смотреть, как это делают все, и стараться делать так же. - А если он не хочет на колени становиться? Он не переступил еще внутри себя какую-то такую грань, и не может это сделать вместе со всеми… - Если он не может встать на колени, то зачем ему это делать? Не нужно смущаться, что все стоят на коленях, а он нет — ничего страшного. Пусть себе тихонечко стоит в таком месте храма, где его видит меньше народу, и молится, как умеет… Вдруг кто-то впадет в грех осуждения: кто-то что-то скажет. Господь видит все наши помыслы — и желания, и смущения, и недоумения, и робость, и все остальное. Поэтому главное — стараться ходить перед Богом с душой открытой, и все. Это самое главное. - То есть можно сказать: если ты не хочешь, ты можешь не участвовать, можешь просто постоять в сторонке? - Да. Стой, молись, как умеешь. - Родители до определенного момента руководят практически всей жизнью детей: сделай уроки, убери у себя в комнате, потом иди гулять. В каком-то возрасте это делать уже нельзя, когда нужно дать ребенку возможность стать самостоятельным? - Во-первых, такое руководство, конечно, необходимо. То, что заложено, будет в самом начале жизни для ребенка, те отношения с родителями и послушание им, это останется на всю жизнь. Ведь тот, кто не имеет послушания своим родителям, не может иметь послушания Богу. А мы забываем об этом постоянно. Нужно так строить отношения с ребенком с самого раннего возраста, чтобы понимание было, уважение, любовь. Но не без строгости. Другое дело, что в какой-то период начинаются возрастные изменения, когда меняется отношение ко всему и вся. Хотя, оказывается, так бывает не у всех. Однажды я беседовал с одним моим знакомым священником на тему молодежи. Именно о том, что в 15-16 лет отрицают все. А он сказал мне: «Нет, батюшка, я этого не знаю, у меня такого не было. У нас семеро детей, мы жили хорошо, но такого не было!» Уверен, что нам необходимо уважать личность в ребенке. Ему важно признание. Ему важно, что к нему относятся уже не как к маленькому, и мы можем просить осознанного движения навстречу нашим желаниям. -А если, например, ребенок уходит из школы, родители могут надавить и сказать: нет, доучись? - Иногда, думаю, можно и надавить – в том, что касается базового образования, обучения. Есть не так много вещей, которые очень важно сделать. Родители несут ответственность за детей до их совершеннолетия и перед Богом, и перед законом. Хотя уточню – не надавить, а жестко предъявить свою позицию. - Пример: девочка предъявила родителям требование обеспечить ей Интернет круглосуточно, и заявила, что в школу ходить не будет… - Понятно, раньше же все давали, а теперь – что?.. Строить отношения уже поздно на каком-то здравом смысле. Мы очень сильно потерялись сейчас. Хорошо бы понять, что если мы последние 10 лет как-то не так себя вели, то за ближайшие 2 недели это не исправим. Вспомним Марию Египетскую, сколько лет она жила в грехе и сколько потом подвизалась в пустыне. Так же и в этом вопросе. Нам нужно настроиться, что и дальше придется с этим жить, но жить, пытаясь многое исправить. И прежде всего на Бога положиться. - То есть родителям нужно исправляться в первую очередь, а потом уже что-то требовать от детей? - А как же! Да, конечно. Чтобы что-то отдать, нужно что-то иметь, а чтобы иметь, нужно это приобрести. - Вот подросток воцерковился или процесс воцерковления уже идет. Но родители хотят, чтобы он быстрее начал «поститься – молиться – слушать радио Радонеж». Начинают давить на него: пошли с нами в храм – сегодня же воскресенье, не кушай сосиски – сегодня же среда… - Как часто мои знакомые сетуют: «Что ж такое творится! Саша, Маша, кто там у нас еще, опять пропустили службу воскресную… Как жить дальше?» Прежде всего, давайте не забывать о том, что если Саше-Маше, скажем, не 10 лет, а 16-17, то это человек, который в той или иной степени уже отвечает за свои поступки. В 18 уже доверяют автомат взять в руки. Вопрос другой. Сейчас выросло поколение детей, родившихся в начале девяностых, т.е. в период возрождения церковной жизни. Многие с детства с папой-мамой ходили в храм, учились в воскресных школах. А сейчас им по 18 лет, и их нет в храмах. Почему? Они выросли, и им открылся весь мир с его соблазнами. Должно пройти время, чтобы они вернулись в храм. Ведь у нас, взрослых, тоже был период открытия своей веры и Церкви. Пускай даже путем какой-то ломки себя, своих представлений. И мы знаем, что процесс воцерковления длительный. Начинается переоценка ценностей. Господь им открывается в таинствах, в молитве. Когда подросток все это имел с детства, как данность некоторую, ему трудно это оценить. Входя в этот мир с возрастом, он все больше и больше открывает какие-то другие ценности, с которыми ему надо что-то сравнивать. Поэтому отход здесь, может быть, даже неизбежен. Я бы советовал в этом случае дать какое-то время человеку почувствовать свое безбожие. Душа-то все равно будет болеть, она будет проситься обратно. Из-за протестного мышления какая-то часть подростков перестанет регулярно появляться на богослужениях, поститься, молиться и все прочее. И здесь, повторюсь, очень важно не давить! Невольник – не молитвенник. Молиться, конечно, за человека необходимо. Но очень важно, чтобы подросток понимал, знал и видел – родители переживают, но уважают его выбор. Нужно дать ему вот эту пустыню почувствовать. - Как быть, если ребенок спрашивает, почему именно столько раз нужно вставать на колени? Почему столько читать молитв? Почему не минус один или плюс один? - Можно по-разному отвечать. Например, первое, самое главное: такова традиция, усвоенная тем обществом людей, которое верует во Христа и идет с Ним ко спасению. И я доверяю вот этим людям. Мы можем молиться с воздетыми руками и безмолвно пребывать в духе Истины, но если у нас такая мысль начнется на самой первой стадии хождения в храм, это будет чистой воды прелесть, ложное духовное делание. Будет неверно, неправильно. Поэтому давайте сначала будем пользоваться традицией тех людей, которые опытно постигли правильное молитвенное делание. А оно, прежде всего, должно начаться с внешних каких-то действий, жестов и знаков, во-вторых, с соблюдения условленного уже порядка слов и предложений, которые были кем-то когда-то написаны. И чтобы молитвы вдохновили, мы должны обязательно добавить свои слова, чтобы у нас не было бессмысленного повторения, потому что Церковь живет Духом и смыслом. Вот так, поупражнявшись в таком виде молитвы, мы с вами можем потихонечку и дальше двигаться. Ведь если человек захочет научиться водить машину, он не сядет сразу за руль и не поедет. Он сначала выучит правила, составленные другими людьми. Затем обратится к авторитетному наставнику, который покажет, как сцепление выжимать, скорость переключать и проч. И только потом будет сам ездить, как захочет. Такая вот метафора. - Бывает, что родители пытаются все же заставить недавно воцерковленного ребенка поститься хоть как-то. Нам часто приходят письма с вопросом – можно ли ребенка подталкивать к посту или это должно быть только его решение? - Я думаю, это должно быть чисто его решение. Мне кажется, что для поста важно не какое-то там строгое выполнение предписаний пищевых, а сознательное стремление к очищению себя от какой-то страсти, от греха и, как следствие этого, ограничение себя в чем-то. Допустим, в интернете, в играх, в телевизоре. Ну, и может быть в каких-то вкусностях тоже. Но главное, конечно же, чтобы это было сделано осознанно. Если для ребенка 10-2 лет, когда с ним вся семья постится, это может вообще пройти незамеченным, то для подростка 15-17 лет, который имеет свое мнение, это уже должно быть свое решение, решение осознанное. «Вася, ты собрался причащаться, ты должен приготовиться и молитвенно и телесно» – чтоб он все это понимал. Давить нельзя, нужно четко обозначать свое мнение. - А как молодым людям объяснять цель поста? - Поскольку у молодежи всегда завышенная самооценка (точнее, такие колебания — от завышенной до всех комплексов, которые есть) — конечно, как самосовершенствование, как улучшение себя, как личности. Я постигаю Бога, Господь хочет видеть нас такими белыми и пушистыми. И пост – такое специальное время, когда мы можем сугубо постараться и сделать себя чуточку белыми и слегка пушистыми. Для этого нам нужна вера в Бога, доверие Ему и личное усилие воли. А оно как раз реализуется через ограничение себя в каких-то удовольствиях, которые нас обычно наполняют. - Отец Агафангел, а что может оттолкнуть юношей и девушек от храма, кроме этого болезненного перехода от детской веры к взрослой? - Ригоризм. Отсутствие любви во внешнем. Когда по нам не видно, что мы христиане – нет в нас света. Отсутствие любви между нами, христианами современными. Некая зашоренность политическими проблемами. А еще молодому человеку всегда хочется ощущать себя частью чего-то. Даже когда его отторжение от семьи, от родителей бывает в пользу коллектива сверстников, для него важно ощущать себя частью чего-то большого, для него авторитетного. То, что молодой человек не может себя ощутить частью Церкви, это, мне кажется, один из главных факторов, который отторгает его от храма.
|